Кто бы знал, как Эшу было страшно... Да, бессмертным не привыкать к тому, что их развеивали. Просто нужно перетерпеть момент, когда будет нестерпимо больно, а потом ты просто временно ступаешь за черту серой туманной дымки. Но каждый раз у тебя есть робкая и радостная надежда на то, что ты вернешься обратно.
А сейчас подкралась страшная мысль, что вот этот раз будет действительно последним.
Почему? Когда на твоих глазах почти разом чуть не сошли с ума трое бессмертных - "смерть" в понимании бессмертных оказалась как-то слишком близко, что можно было ощутить её холодное дыхание. Кровь даже в горячих со временем возрождения венах начала неприятно стыть. А ведь у Мидо, как он правильно понял, там целая коллекция таких препаратов. На любой вкус и расцветку нового потерянного.
Было ли Хейзу страшно во времена войны Королевы? Конечно да. Почти всегда страшно. Первые вылазки его вообще колотило так, что еле на ногах стоял. Хотя мальчикам вроде как не пристало бояться.
Сейчас это чувство вернулось. Конечно он не мог этого показать тем, с кем отправится на перехват Мидо. Он не должен расшатывать боевой дух товарищей, а наоборот - укрепить его. И он сделает это. Потому что так надо. Потому что должен.
Почему? Хотелось бы как они - умирать не моргнув и глазом ради выживания бессмертных и человечества. Но пожалуй, мелкий был не из таких героев. И когда нужно было найти свою мотивацию, он конечно её нашел. Брат. Он обещал брату, что будет всегда на его стороне, чтобы не случилось. И значит он пойдет.
Но сейчас ему было холодно от нервов. Он был на низком старте, вот-вот готовый сорваться в бой, но как же страшно.
Видимо правду говорят: ожидание смерти страшнее самой смерти.
Рыжему всегда было тяжело прятать свои эмоции. Как человек, у которого все было на языке, а что предусмотрительно не высказано - то на лбу нарисовано крупными буквами все равно, Эш абсолютно не умел врать.
Он подошел к кабинету Саломеи и занес руку, чтобы постучать. Но костяшки пальцев не сразу ударились об дерево. Младший лейтенант никак не мог собраться с мыслями.
"Просто зайди и отдай ей это. Просто. Даже можешь на неё не смотреть". Занимался он каким-то самотреннингом. Ноги не несли, а рука напряженно замерла от ожидания и короткого мига борьбы с собой. Поправить маску на всякий случай. Не хотелось, чтобы кто-то прочитал его состояние по поджатым губам и напряженным скулам. "Выдохни, и пошел. Давай. Раз, два, три!"
Стук в дверь.
Сухое "Разрешите войти", после чего он замер, ожидая, что его вызовут. Вторая рука напряженно сжимала мобильный телефон.

Младший лейтенант зашел в кабинет и застал командира за тем, что она уже сама уходила.
Он здесь был явно лишним со своей драмой и отвлекал. Да у него самого на спине висело две винтовки, поэтому он не задержит. 
- Прошу прощения, - прозвучало буднично, уверенно, а дальше горло кто-то буквально сдавил, из-за чего получилось сухо и сипо, сказать то, как он себе это представлял, не получилось. Поэтому фраза оборвалась. - Передайте...
Рыжий взял телефон и подошел к капитану, протянув её стандартный для их времени телефон. Он был запоролен. При желании его конечно можно было бы и взломать, но там действительно не было ничего ценного. Только фотографии, видео, музыка и прочее. В их времена телефон выполнял функции записной книжки и видеокамеры, чтобы оставлять себе послания на случай потерянных воспоминаний. У них с Дженсоном был такой свой маленький ритуал: снимать и отправлять друг другу всякие видео. И вот такое он записал перед тем, как уйти. Первый раз получился неудачным. Поэтому Эшу пришлось его удалить и записать новое. Позитивное. 
- Если я не вернусь, передайте это Дженсону, - наконец-то сумел сказать это так, как оно и должно было прозвучать. Слова совсем не хотели говориться. Проще было бы, если бы можно было общаться телепатически.
Передав телефон, он тут же спрятал руки в карманы вуали-плаща. Ему вообще не хотелось, чтобы на него сейчас смотрели. Поэтому он прячет стеклянный взгляд под рыжей челкой, чуть опуская голову, и делает шаг назад, чтобы разорвать дистанцию и уйти.

Отредактировано Ash Hayes (13-04-2021 10:28:12)

Зачем она его дразнит, зная, насколько он легко воспламеняется? Чего она этим добивалась? Проверяла его на стойкость или специально выводила на эмоции!?
Не зная, как среагировать на это, Хейз вдруг нашел из этого самое простое решение - спросить прямо. Впрочем, фитиль уже был подожжен, и пламя нельзя было остановить. 
- Чего вы всегда этим самым добиваетесь, говоря подобное? - он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Они и правда совершенно не понимал. - Не стройте из себя... Суку. Сука бы не дрогнула, отдавая приказ на то, чтобы уничтожить Джека. Жизнью больше, жизнью меньше. Только не говорите мне, что жизнь хранителя дороже! Тем более, что для вас это совершенно левый "человек". Ева бы забрала в таком случае его реликвию себе. Мы бы не проиграли. И все же Вы до последнего не отдавали такого приказа, даже когда он уже стал..!
Рыжий взмахнул руками, пытаясь обрисовать объемы. - Таким.
- Но Вы продолжали надеяться на лучшее... Не потому, что это нужный ресурс, - его голос в высокого тона перешел на низкий и глухой. Он помотал головой, а потом сказал. Все же единственное в нем было качество - это честность. Пусть неприкрытая, хамская, но честность и прямолинейность. - Да! Мне страшно! Вы же это хотели услышать!? Мне страшно туда идти. И мне страшно, что мой брат. Там. Но я тоже хочу надеяться на лучшее. Хотя бы для него! Если уж не для себя.

И тут она начала говорить. И без того всклокоченное сознание начало путаться. Точнее, его хотели запутать этими словами "правильного" и "рационального".
- И что? - немного подумав, вдруг спросил он беззастенчиво. - Мы здесь все вынуждены делать то, что нам не хочется, и жить и спать с теми, кто нам не нравится, потому что так надо. Или ты думаешь, что мы бы собрались здесь и без Катаклизма?! ХА! Не случись того, что случилось... Мы бы были все в разных местах.
Он прервался, когда выпустил первую порцию пара.
- Тогда на совете, я действительно считал, что ты такая и есть, какой пытаешься казаться. Хоть ты меня бесишь! Даже сейчас продолжаешь бесить! Но сейчас я уже не верю. Я бы никогда не пришел к человеку, которого считаю ничтожеством, тем более никогда бы не стал у него что-то просить. Даже сущую мелочь. Хейзы ломаются, но не прогибаются. Но... Можешь мне не верить, если бы не этот самый Катаклизм, будь у нас обычная жизнь, мне бы каждый день пришлось смотреть в лица очень мерзким людям, в которые мне хотелось не то, что высказать все, плюнуть с порога хотелось! 
Так уж повелось в их семье. Непримиримые до конца, не готовые терпеть и смиряться с тем, что искренне считают неправильным. К этому добавлялся юношеский максимализм Эша во все края. У старшего это как-то улеглось. Относительно. 
- Я не могу умереть за "человечество", силенок у меня не хватит, - когда он говорил, что они у человечества единственная надежда, ох, как же он себе врал. Никакая, по крайней мере он, не надежда. Он - банальный трус. Который получил способности и возможность к воскрешению. И успешно катался все это время на этом. Какая же неприятная эта была правда, в глаза которой пожалуй было смотреть мерзко. Но в его характере было принять о себе эту правду, пусть это было очень больно и неприятно. - Поэтому я и считаю тебя хорошим командиром... И забираю все свои слова назад о том, что сказал там. Я прошу прощения. Это я самонадеянный идиот, возомнивший о себе слишком многое.
Вот и вышла большая часть пара эмоций, захватив с собой заодно и часть страхов. Умирать за призрачные и высокие идеалы? Нет, он не мог. Кто они - это самое призрачное человечество? Как ни крути, а своя шкура ближе к телу. Но у него все же был очень сильный стимул идти туда. - Настолько, что я все-таки туда отправлюсь. И отдам свою жизнь. 
Всю жизнь он был за спиной старшего во всех смыслах. Брат его защищал, заботился, брал то, что не доставалось мелкому. Он был его опорой в этой жизни. Пришло время сполна выплатить этот долг. За его жизнь он готов отдать свою.

Услышав подколку, Эш стал кислым, будто лимон укусил. Хотелось сказать, что он спит с братом, но в таком случае это вывернут еще в более интересном контексте. А шутки про "голубую кровь" могли позволить себе только они! Семейное должно оставаться в стенах дома! Поэтому он благоразумно промолчал, лишь хмыкнув. Но эти мысли его успокоили. Все же смех - лучшее лекарство. Да и после всего... Словно камень с души свалился.
А значит, подыхать будет легче.
Его отец всегда учил всегда отдавать долги. Чтобы не случилось, долги должны быть возвращены. Парень скривился. Вот уж действительно... С чего вдруг он начал его вспоминать. Видимо, когда действительно подходишь к грани, жизнь переворачивается. Рыжий без лишних вопросов снимает с себя поочередно винтовки и приставляет их к стене. Потом заберет.
Ему не понравился этот тон... Звучало не как что-то обнадеживающие. Он постарался об этом пока не думать, держась чуть позади Саломеи.
- Именно о тебе конкретно? Ничего. Кроме того, что ты... - он показал пальцем вверх. - Но я думаю, ты не об этом спрашиваешь. Поэтому отвечу: о тебе я ничего не знаю. Но про первое поколение знаю следующее. Раз уж меня посвятили в тайну Ужасов, мы созданы из одного теста. Первые зараженные существа были подвержены каннибализму. Важно не питье крови, важно поглощение... Поэтому наши атаки и прозвали "пожиранием", хотя кто-то ошибочно называет их "иссушением". Неважно, что будет поглощено: кровь или плоть. Просто кровь - более гуманно. И ее есть возможность пропустить через фильтры. Иначе бы печать безумия коснулась бы всех без исключения.
Таким тоном ему только лекции читать студентам. Но Эш был ботаником и прилежным мальчиком в учебе. Что было - того не отнять.
- У первого поколения был весьма нестабильный БОР-паразит. Только потом благодаря Королеве появилось второе поколение. Проще говоря, за счет её крови, не имеющей недостатков бессмертных, нас "пропатчили", потому мы не наследуем такую жажду и безумие. Поэтому вам запрещено потреблять ихор в том количестве, как нам, чтобы не провоцировать жажду. В состоянии жажды сложно "не потерять" себя. 

Слова про друзей немного опечалили Эша. И даже не потому, что ему было не интересно собирать сплетни, а просто... - У меня нет друзей из-за моего характера. Сложно, знаешь ли, с таким как я общаться.
Ответил он на ее некоторые подколки в его сторону. Но это было не совсем правдой. Правда была чуть дальше. - Мой отец не позволял мне дружить с плебеями. Сбродом. Как и брат, я должен был быть образчиком самых лучших качеств. А я нашел себе друзей среди тех, чей "карьерный потолок - старший менеджер в автомастерской "У Джонни"". Конечно это и близко не был армейский режим, но друзей мне выбирать запрещалось. По крайней мере из тех, с кем бы предпочел дружить я.
Зачем он это все говорит? Что-то вроде генеральной исповеди перед печальным концом, чтобы в самом конце уже ничего не держало, и можно было сосредоточить только на своей цели, сбросив с себя цепи всякого лишнего груза и мусора. - После этого моими друзьями стали книжки и учебники. Они заменили мне друзей, а подготовка к выпускным экзаменам и персональному домашнему обучению отнимала жирный кусок жизни.
Ему предстояло многое осваивать. В частности его уже погружали во всю в детали их работы. Отец считал, что если тот не может держать свой гнилой язык за зубами, а пробивной силой как старший не обладал, то пусть берет хотя бы усердностью, внимательностью и умом.
- Прости, но боюсь, ты немного неправильно понимаешь разницу. Позволь, если я тебя поправлю, - оказываются этот рыжий быдлан таки обучен манерам.  - Ты права, что вы получитесь сильнее в таком случае. Но учитывай, что после того, как нас сделали на крови Королевы, мы получили более расширенный арсенал способностей. Ваше поколение как и Ужасы направлены на уничтожение и выживание. Любой из вас легко размажет такого как я по стенке. Это бесспорно. И все же. У второго поколения уже появляются такие способности, которые направленны не только на войну и выживание, но и на то, чтобы помогать другим, как помогала сама она. Уже появляются более, кхм, сложные материи. В связи с этим немножко некорректно сравнивать первое и второе. Это вроде и просто, и одновременно сложно. Так же тут не меньшую роль играет непосредственно характер бессмертного. БОР-паразит не может сделать из нас кого-то другого. Он делает из нас - нас. Ты никогда не сможешь стать бойцом ближнего боя, если боишься собственной тени, а к тому же у тебя плохие рефлексы, и единственная твоя психологическая реакция - оцепенеть.
Да, Лукас ему уже предложил выбрать, куда Эш от простого оперативника хотел бы двинуться дальше: заниматься разработкой нового вооружения, по сути продолжив дело наследника корпорации "Легион". Или же уйти в сферу медицины и овладеть классическими знаниями врача для людей, а не только бессмертных. Потому что заниматься контрразведкой он не мог. Не тот склад характера.
Тем временем они уже оказались в её комнате, и Хейз в первую очередь стал смотреть не убранство дома, а фотографии самых значимых для нее людей. Из них всех он узнавал только полковника, а вот второй, скорее всего, был мужем. Эш не стал задавать вопросы на эту тему из деликатности. Как он и думал, она не была тем, что из себя строила. За свою короткую жизнь он успел повертеться в круге селеб и знал, как выглядят они. Он лишь спросил.
- Скажи, а вы с полковником случаем не дальняя родня? Просто что-то есть у вас похожее, - спросил он, впрочем ответа не требовал. Это было всего лишь предположение.
Но то, что было сказано потом, его огорчило. Почему все пытаются его подвести к этой мысли? И он не знал, что ей на это ответить. Точнее знал, но опять же. Придется разрушить некоторые иллюзии. Впрочем, если она хотела правды, то он её скажут.
- Не хочу тебя расстраивать. Но... Убивая потерянного ты не делаешь ему ни хорошо, ни плохо, - он смотрит в фотокарточки. - Это обманное ощущение, что убив того, кто еще не до конца сошел с ума, ты делаешь одолжение. На самом деле он все равно воскреснет. Просто уже в другой форме и другом месте, где нет омел. Возможно ты сочтешь мои слова речью мальчишки. Но... В свое время мне довелось поработать волонтером в хосписе. И знаешь, какую я мысль вынес оттуда? Даже две: эвтаназия - это не милосердие, а убийство человека. Я не хочу делать оружие, которое убивало бы людей. Поэтому я не смогу сделать то, что ты говоришь. Увы. Можешь считать, что у меня кишка тонка. Мы действительно очень разные. Но потому нам проще делать именно ту работу, которую мы и делаем.

Каждая позиция имела право на жизнь, но Эш оставался непреклонным в этом вопросе. Он считал, что нельзя делать общие выводы из того, что кто-то добровольно решил умереть. Как сейчас перед глазами встала сцена молодой девушки, умиравшей от рака. Её мучили страшные боли, она кричала, и все же, несмотря на это, она продолжала говорить, что хочет жить. Ей так хотелось жить, а потом она умерла. Тогда в душе Эша это родило страшное чувство и перевернуло его жизнь. Он втайне оплатил лечение, воспользовавшись собственным счетом и сделав анонимный перевод средств. Но это не исправило положения.
После того, как ее палата оказалась пустой, в душе Хейза что-то опустело. Впервые в жизни он не пришел домой не потому, что где-то пробалтывался, а потому что хотел побыть один. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, как он плачет. Он просто хотел быть один, чтобы смириться, принять и переварить то, что случилось где-нибудь в полном одиночестве.
Да, кто-то умирал спокойно, говоря, что они пожили и, пожалуй, видели все. Чаще всего это были старики. А еще они приговаривали "что вам, молодым, умирать". Кто-то проклинал судьбу за подобное наказание и, теряя всякую надежду, ждали, когда уже наконец-то разрешатся или всеми правдами и неправдами оттягивали свой конец.
Но между ними и той девушкой была большая разница. Глаза... Их взгляд.
Он не хотел забывать этот взгляд.
У последних он был стеклянный, злой, ненавидящий или полный отчаянья. У нее же, несмотря на глаза полные слез, они были ясные, светлые, открытые миру.
У каждого такого человека за спиной стояла целая не выдуманная история, полная боли и надежд, отчаянья и радости. Но почти всех их объединяло одно: смотря уже в глаза смерти почти все не желали, чтобы она коснулась их близких. Никто не хотел отдавать в ее, якобы, милосердные руки самое дорогое. Умирая, они хотели, чтобы другие жили. А значит смерть - это плохо.
Эш не перебивал её, просто слушал, а его воображение быстро рисовало картины того, о чем она говорит. Он лишь добродушно усмехнулся и хмыкнул. - Действительно, хорошие.
И пожалуй, он не будет больше ничего говорить на этот счет. Чтобы не рушить ту теплую атмосферу, которая хоть на мгновенье родилась в этом мире. И теперь, раз он примерно понял, что за жизнь была у Этингер, его вдруг на секунду осенила мысль. Ему показалось, что в тех двоих та увидела отражение собственной печальной истории. Наверное отчасти и поэтому она не отдала приказа открывать огонь на поражение. Ни Джека, ни Уитли. Первому хотела подарить ту надежду, которой была лишена сама. Второй... А вот фиг знает. Хейз не знал, что случилось между Уиспер и Этингер. И даже здесь, несмотря на свою ярую нелюбовь, она не пожелала ей смерти.
- Куда тебе отнести эти сумки? - спросил рыжий.

Рыжий склонился, закидывая одну сумку на плечо, вторую просто взял руку. Он больше ничего не говорил, потому что не мог сказать, не умрут ли они сегодня или завтра. И почему-то никто не мог дать ему уверенности в сегодняшней победе. Поэтому он лишь молча пошел следом, когда они возвращались в её кабинет. Также молча и без лишних слов он сгрузил сумки рядом с журнальным столиком.
А потом...
Он сам не понял, как вдруг оказался рядом с ней, а его руки легли ей на плечи. Несмотря не на сильную разницу в росте и весе, его ладони особенно в перчатках казались особенно большими на её женских плечах, которые лишь подчеркивал этот облегающий наряд.
Рыжий наверное и сам не понимал, что он делал. Но ему сложно было управлять этим порывом. Да и он не понимал, что за чувство его толкнуло это сделать.
- Не смей. Умирать, - лишь смог сказать он. Возможно тут должна быть пафосная бравада о том, что сейчас Штаб нуждается в толковом и сильном командире на случай, если никто уже из них никогда больше не вернется. Но и это было бы неправдой. Нет, не потому, что он так не считал, а потому что вовсе не это им двигало в данный момент.
Это было что-то другое.
Пусть они сто раз были в разных "весовых" категориях: солдат и аристократ, а она была по-ледяному спокойна, пока его сердце колотилось в груди как бешеное. Он все равно оставался мужчиной. Что-то внутри заставляло его стать сильнее и быть опорой, даже если он сам на эту опору ну никак не тянул. Наверное это сейчас отчетливо читалось в его зеленых глазах.
И только когда эта неловкая пауза затянулась, он вдруг смутился, когда понял, как все это выглядит. И быстро убрал руки, отстранившись.
- Ты нужна. Всем нам, - как-то вяло промямлил он и, отрицательно качнул головой. Больше вопросов у него не было. - Никак нет. Это все.
Он развернулся и поспешил на выход, спешно захватив свое оружие.