Эш сидел на своей кровати в лазарете, все еще никак не имея возможность сообразить, кто он и что он. Абсолютно тупая голова, в которой никак не могло появиться не единой цельной мысли. С ним разговаривала медсестра, он даже что-то отвечал.
Она спросила парня, помнит ли он, как его зовут.
- Эш, - ответил он, не задумываясь. Да, его звали Эш, это он помнил. Ему нужно было время, чтобы придти в себя. Хотелось лечь обратно на кровать и заснуть. Его вернули из небытия в этот мир с важной целью. От него сейчас зависела какая-то победа для человечества, но рыжий не то, что воспринял эти слова без энтузиазма, он воспринял их ровно так же, как воспринимает информацию человек спросонья. Только в отличие от обычного сна, его страшно кумарило.
Рыжий провел ладонью по лицу, не сразу поняв, что не так. Обычно у него всегда было низкое давление, а как следствие - прохладные руки. Но сейчас они были горячие, словно у него был жар. То ли в помещении душно, то ли ему нехорошо как при горячке, то ли еще что... Он не мог понять, да и плевал, если честно. Он никогда не озадачивался вопросами своего здоровья. Ему дали лист и ручку.
Хейз скосил глаза на заголовок: "Анкета".
Дальше шли пункты, которые нужно было заполнить. Стандартные "имя, фамилия, дата рождения" и прочая муть. В скобках была просьба раскрыть некоторые пункты максимально подробно, что он помнит.
Эш сел, потому что так нужно было, положил листочек на прикроватную тумбочку, чтобы вписать данные, но понял, что сейчас мозг отказывается вспоминать что-либо.
- Значит, я умер...
Долгая пауза.
- А сейчас жив.
В голове был всего лишь один вопрос: "зачем?" И он никак не находил ответа. Зачем? Он разве похож на солдата? Он? Зачем воевать, возвращаться обратно в сырую землю, зачем его вообще достали?
Взгляд стал блуждать по тем, кто лежали рядом в его палате. Другие... Такие же. Ждали своего пробуждения. Или уже возродились.

Только человеку дано знать сокровенное, что он смертен. Что он внезапно смертен. И при этом он отчаянно не хочет умирать, цепляясь за свою жизнь, какой бы поганой она не была, всем естеством. Он все еще рассчитывает пожить подольше, но спросите его, "ради чего", и вряд ли он даст однозначный и сформулированный четкий ответ. Просто жить это естественно для человека, и умирать не хочется, умирать - страшно.
Поэтому первая реакция - это все же была радость. Какая-то смазанная, но больше радость, нежели "нет". Возродиться бессмертным. Ведь все хотели это получить. Парень склонился над анкетой и стал писать. Давалась она, правда, почему-то тяжело. Нет, он не потерял воспоминания, только почему-то они всплывали в памяти как-то разрозненно. Видимо пока думалка еще не включилась в работу и он заполнял простые графы типа "пол", "имя, фамилия", "дата рождения". Что требовало однозначного и простого ответа.
И в тоже время смазанная радость сменилась сначала тупой рабской покорностью судьбе. Раз жив, значит надо жить дальше. Как? К счастью, теперь это вне его компетенции. Просто делать все, что скажут. А уж там как-нибудь...
Это были слишком сложные вопросы для того, кто только что пробудился... Нет, вернулся в мир живых. У них было несколько названий: бессмертные, вампиры и ревенанты. Дальше каждый выбирал себе то обращение, какое больше нравилось. Взгляд скользил по строчкам, а в голове постепенно воедино собирались нити, начинало складываться понимание. Разрушенный мир? Он уже был разрушен в тот момент, когда они по всей видимости умерли. Он это знал. Компания "Легион"? Все теперь казалось таким от него бесконечно далеким и несущественным как какой-то дурацкий сон поутру, который развевается, и  ты не можешь вспомнить, что тебе вообще снилось.
Возможно потому, что ему всегда было плевать на их компанию. Эту компанию должен был возглавить его старший брат. Эш в роли управленца смотрелся так же гармонично, как гармонично смотрится на корове седло. Они перевозили оборудование и что-то там еще, пытаясь спасти уцелевшие остатки. И где теперь это все? Все бессмысленно. Его семья мертва.
Хейз всмотрелся в лица тех, кто лежал вместе с ним. Но ни одного знакомого. После чего вернулся к своей бумаженции.
Его длинные волосы свисали грязными нечесаными патлами. Свою резинку он по всей видимости потерял. Да и последнее бы о чем он подумал - так это о волосах. Память наконец-то начала собираться воедино. 
И по мере собирания, он наконец-то ощутил другое чувство. Оно сменилось ноющей пустотой и обреченностью. Нет, не тем, что ему предстоит умирать заново в новой войне. А от того, что... На душе было так пусто, словно в ней вырвали большой кусок.
Мама. Папа... Да. Отец в его жизни фигура крайне спорная. В памяти всплыло сразу очень много негативных моментов, но это все было пустое. Пустое, потому что ему на самом деле не хватало одного, но очень важного человека.
Рука с простой шариковой ручкой начала очень быстро заполнять графу "родственники". Где последним было вписано "брат Дженсон Хейз".
И вот здесь он словно проснулся. Окончательно и бесповоротно. Брат. У него был его брат. Где он?
- Где мой брат? - спросил он куда-то в пространство и испугался своего голоса. Как-то непривычно и неестественно он звучал в этом подобии морга. Конечно те, кто лежали на воскрешении, ему не ответили. А медсестра ушла, чтобы спросить её. Да и могла ли она знать. Четко и ясно родилось ощущение: зачем жить бессмертной жизнью, если рядом нет тех, кто тебе был дорог? Возможно у других более пробивных таких вопросом не вставало, для них все только начиналось или продолжалось. Но Эш ощутил жуткую, смертельную тоску. Это неприятное во всех смыслах чувство резко охоладило душу. Нет, это не горе потери. По крайней мере не сейчас, сейчас его тело не готово было испытывать сложные и негативные эмоции. Это как тупое озарение, что "никогда", перед которым надо смириться.
Взгляд рыжего стал блеклым, отстраненным, он явно погрузился в себя и перестал замечать все вокруг. Когда кто-то вошел силуэтом в дверном проеме, у Хейза этот внешний раздражитель не вызвал никакой реакции. Он смотрел перед собой в листок, но явно не присутствовал в пространстве, его не было "здесь и сейчас". Он сейчас был там, куда по закоулкам вела его память, возвращая в прошлое.
И только голос, знакомый голос вырвал его из собственного микромира и заставил поднять глаза, фокусируя взгляд на рыжей макушке. Сначала на ней, распознавая знакомые очертания прически, потом на лице. В этом моменте Эш на долю мгновения испугался. Когда резкий упадок готов был смениться на подъем, пришлось резко сказать ему "стоп", чтобы потом глубина падения обратно не стала еще больше. А вдруг это не он, вдруг это кто-то другой, кого бы он хотел увидеть в нем сейчас. Поэтому он напряженно всматривался в черты лица, узнавая их.
Но эта морда!
- Бра-а-а-а-ат! - он аж забыл, что сидел и что-то заполнял. Забыл, что все это время провалялся жмуриком фиг знает сколько времени, и может ли вообще ходить нормально. Он забыл все и резко сорвался с места, чтобы подлететь словно стремительный вихрь и схватить в охапку, радуясь словно ребенок. Внутри была только одна мысль "ты здесь!"

Дженсон всегда был скуп на доброту. Наверное потому, что во всем подражал отцу, из которого слова доброго не вытянешь. А те, которые он по большей части обращал в сторону Эша, в младшем брате не вызывали никакого отклика. Он хвалил его за то, что тот в принципе считал несущественным... Что походило еще больше на унизительную насмешку.
Но сейчас были только они двое. И на душе стало так тепло и вдруг спокойно...
Он ничего не делал помимо того, что сжал Джея до хруста ребер и не отпускал, долго не отпускал, позволяя себя всячески тетешкать, обнимать и трепать. То, что творилось в его душе слабо поддавалось описанию. Но по его живому блеску в глазах стало понятно, что он жив. Пожалуй, что оно действительно так: сложно жить эгоистом. Если тебе хорошо, то хочется поделиться этим с другими. Если ты жив, то пусть и другие тоже будут живы и будут рядом.
Рыжик отстранился и прикоснулся ко лбу Джея. Тоже горячий лоб, как будто у того был жар. Он еще не знал, что они оказались огненными во всех смыслах бессмертными. И что теперь повышенная температура тела для них норма.
- Ты горячий, - раз уж в них зашел разговор о таких деталях. После чего он вдруг пальцем подцепил его верхнюю губу, задрав её вверх. Ему все казалось, что ему мерещится, или у Джея реально выросли клыки. - Да ладно?! Серьезно!?
Он с интересом дантиста заглянул в пасть брата, рассматривая его удлинившиеся и заостренные зубы. - У тебя клыки! Ну ты... Животное.
Резюмировал он и тоже открыл рот, кончиком языка ощупывая свои зубы и проверяя, а нет ли у него теперь такого. Там что-то говорили о том, чтобы пить кровь... Но он не думал, что это будет так буквально. Впрочем, теперь ему было с кем делиться впечатлениями. И брательник обрел на этот вечер свою кличку. Поэтому когда он увидел записи в его анкете с характерным посылом, то сделал серьезную рожу, сложил руки на груди и менторским тоном добавил. - Что с тебя еще взять, жив-о-о-о-о-отное?

Их "комната" представляла собой казарму. Причем стало понятно, что о всех удобствах придется забыть. Их спальня теперь представляла собой ряд двухярусных кроватей в одном помещении. Сейчас здесь никого не было, так был день.
- Похоже, что про войну они не шутили... - как-то просевшим голосом заметил Эш, понимая что жить в казарме... Это как для избалованного ребенка богатеньких родителей попасть в приют для сироток. Страшно... Жить по армейскому режиму? Рыжий аж сглотнул. - Надеюсь, меня не заставят побриться под нолик?
Спросил он, но тут же получил ответ от дневального.
- Не баись, не заставят. Прохлаждаетесь?! Вас уже ждут на распределении! Рядовой Дженсон! Ты еще вчера должен был заступить к службе! За мной, бегом, вас уже обоих ждет старший сержант Виктор Хартманн. 
- А мои вещи? А... Одежда? - глаза у Эша напоминали две зеленые огромные плошки. Вот так вот, сразу с места в карьер?! Он боялся. Поэтому пристроился за старшим братом, косясь по сторонам словно дикий зверь. Если кто-то что-то говорил про то, что у бессмертных должно было как-то измениться ощущение себя, где-то там надбавить в настройках персонажа крутость, харизму и прочее, то нагло соврали. Он ощущал еще более маленьким и жалким на фоне этих стен. Их провели в небольшой зал, где какой-то мужик в погонах и характерной военной форме что-то объяснял присутствующим.
Мужик был образчиком солдафона, с квадратной челюстью, короткой стрижкой, бицухой больше, чем весь Эш в ширину.
- Старший сержант, прибыли новенькие.
- Новенькие, это хорошо, - мужчина достал планшет и сверился с информацией, смерив их таким взглядом, словно просканировал и внутреннее содержимое. Уточнять, что они братья, не было никакого смысла, это у них на рожах было нарисовано. - Дженсон Хейз и Эш Хейз, все верно? Я ваш новый командир, старший сержант Виктор Хартманн. Вас должны были ввести в курс дела, для чего вас всех призвали. Так, на чем мы остановились? Код крови - это то, чем теперь вы владеете. До того, как вы пробудились, наши медики и врачи взяли вашу кровь на исследование и выяснили, что теперь вы умеете делать. Каждый из вас сейчас получит листочек с собственным кодом крови и указанием потенциала ваших новых способностей, которые вы должны освоить в ближайшее время. Параллельно мы вас научим обращаться с оружием, только после этого допустим к боевым действиям.
Пока тот говорил, Эш сиротливо покосился на Дженсона, понимая, что от шока сейчас не запомнит и половины из сказанного. А что запомнит, так переврет. Поэтому пусть тот запоминает, разбирается, потом ему перескажет и пояснит. 
Тем временем им вручили их листочки. Джею достался листок с содержанием.
"Дженсон Хейз. Бессмертный, II поколение. Код крови: Lindworm. Примечание: не обладает стойкостью, но зато обладает дарами для стремительных контратак и контроля. Носитель данного кода крови обладает увеличенной скоростью и ловкостью, возможностями к стремительному перемещению через телепортацию. Имеет возможность использовать и создавать огонь, а так же быть устойчивым к огню и высоким температурам. Устойчив к отравлению, может сам отравлять противника".

Эш тем временем посмотрел в свой листок.
"Эш Хейз. Бессмертный, II поколение. Код крови: Hippocrates. Примечание: хрупкий, обладает сильными дарами поддержки союзников. Носитель данного кода крови обладает имеет возможность использовать и создавать огонь, а так же быть устойчивым к огню и высоким температурам. Усиленная регенерация позволяет самостоятельно залечивать раны разной степени тяжести, а также дает возможности к запуску процессе регенерации клеток у других бессмертных".

Надо отдать должное Джею, тот держался с видом "как ни в чем не бывало", а то судя по глазам Эша, у него если не сейчас, то вот-вот случится самая настоящая истерика. Не, они конечно с братом любили пощекотать себе нервы, чего стоили только прыжки с парашютом, когда старший просто вынес орущего как сирена Эша с ноги в небо с криком "первый пошел!" Стоило ли говорить, что когда он приземлился, то не мог встать, потому что все тело шатало от мелкой дрожи, от которой не то, что руки, коленки тряслись и ноги не вставали. Зато как потом они смеялись! Но одно дело, когда это спланированные проверенные аттракционы, другое - это вот все. Спартанские условия, а время их контрактной службы не оговаривался вовсе. Пока не победят. Поэтому сейчас младший Хейз вдруг проникся к старшему уважением. Было ли тому страшно? Если бы он его совсем не знал, то подумал бы, что нет, настолько убедительно это выглядело. И все ради того, чтобы мелочь не раскисала и не падала духом где попало.
Так, ладно, если все пока под контролем, то не надо унывать. Хотя бы попробовать. Поэтому Эш уткнулся в свой листочек, читая данные о себе. И первое, что его смутило. Название кода крови.
-  Гиппократес... Это отсылка на клятву Гиппократа? - в отличие от брата он говорит таким тихим шепотом, что вряд ли кто-то слышал. А вот Дженс говорил громко, не стесняясь присутствующих. После чего заглянул в листочек к брату с видом "дай списать".
-  Хейз, будь вы сейчас в Хогвартсе, то я бы превратил вас в жабу Невилла Долгопупса за нарушение дисциплины, - с военной невозмутимостью ответил старший сержант, вызвав в присутствующих легкий смешок. Но и все же у него не было желания насмехаться над своими подчиненными. Тем более, что когда он сам стал таким, то тоже не понимал, что эта за фигня. Поэтому он смягчился. - Не совсем. Унф, если выражаться языком фэнтази, это что-то наподобие магии. Но не простой магии, а боевая ее разновидность. Кто-то уже успел из вас опробовать свои способности?
И увидел, как словно в учебной аудитории, двое протянули руки.
- Отлично. Продемонстрируйте. На мне.
- Но...
- Это приказ. Используйте, - молодым солдатам, девушке и парню, пришлось подчиниться. В комнате стало резко жарко, потому что в ее руке появились искры огня, а потом она направила этот поток в Виктора. Парень же не делал ничего руками, но просто сверху яркой вспышкой в его сторону сорвалась молния. Это зрелище не только не заставило сержанта сойти со своего места, но и даже не моргнуть. Лишь перед ним бликом мерцнул его щит, который и принял на себя весь удар. - Отлично. Молодцы. 
- А круто! - присвистнул Эш от этого зрелища и внезапно понял, что сделал это так громко, что привлек к себе внимание всех. Резко приковав к себе внимание, он смутился очень сильно, замахал руками и выдал из себя тихое. - Простите.
- Хех, - усмехнулся Виктор. - Так вот, моя задача в ближайшую неделю подготовить вас как бойцов, обучить сражаться не только оружием, но и помочь максимально раскрыть ваш заложенный потенциал. То, что сейчас продемонстрировали, называется активными способностями. На поддержание ваших способностей уходит ихор, содержащийся в вашей крови. Каждые два часа после того, как вы применили способность, он восстанавливается в организме естественным образом, давая вам снова использовать свои способности. Но теперь у вас эволюционно выработались возможности, которые не нужно поддерживать. Мы называем их пассивными способностями. От умения комбинирования активные и пассивные дары Кода Крови будет напрямую зависеть ваша дальнейшая выживаемость. Не радуйтесь. То, что вы стали бессмертными, не сделало вас шибко живучими. По крайней мере пока статистика свидетельствует о том, что бессмертные мрут как мухи. Только в отличие от мух у нас есть шанс попробовать еще раз. Вашими противниками будут не люди, а потерянные и Королева. Наша задача теперь защищать людей и очистить город от этой заразы.
- Неделя? А почему так мало времени? - спросил кто-то из их группы новичков.
- Потому что мы не можем ждать. Тех, кого я сочту готовыми, отправлю на распределение еще раньше, дальше вы приступите к выполнению своих задач. По итогам обучения мы сформируем из вас отряды, которые укомплектовываются по принципу дополнения. В зависимости от ваших умений и возможностей. Еще вопросы?
Эш внимательно посмотрел на брата. Пока что ему нечего было сказать. Младший Хейз вообще жил по принципу "давайте начнем делать, а там уже появятся вопросы". Но вдруг он протянул руку робко и спросил.
- У меня вопрос. Можно?
- Слушаю.
- А вот у меня написано, что "также дает возможности к запуску процесса регенерации клеток у других бессмертных". Что это значит?
- Грубо говоря, ты медик. Достаточно редкий класс бессмертных. Все ясно?
- Да, сэр, - кажется, он уже начинал привыкать. А потом пихнул Джея локтем в бок, тыкая пальцем в бумажку. - А когда я говорил, что буду медиком, вы надо мной ржали! Видишь!? Видишь!?
Внезапно, в самый неподходящий момент его жизни вдруг пришла очень интересная и важная новость. Сбылась его тайная мечта. Та, на которую он даже не смел замахиваться, потому что семья его убедила, что он там будет никчемным, а свою жизнь ему нужно связать с Легионом. И вот сейчас он сиял как ребенок, который получил игрушку своей мечты. Светился так, будто прожектор проглотил.

Отредактировано Ash Hayes (11-02-2021 11:01:44)

— Чему ты радуешься?  - спросил как рявкнул. Эш аж оцепенел. Он услышал, что было сказано дальше. Но впал в какой-то ступор, и то, что происходило дальше, просто заставляло внутри... Гулкий треск, когда готовится сойти лавина, после чего сход снега неминуемо просто сносит и засыпает все на своем пути. Может виной тому всему было общее негативное вступление, но тут... Единственную радость заставили погаснуть. Младшему в принципе не так много требовалось в жизни, несмотря на то, что он привык жить в роскоши, он жил достаточно скромно. В авантюры не ввязывался, пальцы не гнул. И был достаточно тихим, скромны и покладистым. Но даже если ты никому не мешаешь - ты все равно мешаешь. Даже если его маленькая радость сейчас была полностью растоптана собственным же братом.
Он помрачнел от закипевшего в нем гнева, после чего резко смахнул его руку с себя, огрызнулся и оскалился словно зверь. В этот момент даже его зеленые глаза запылали огнем, став желто-красными как сердце пламени.
Пробуждение способностей у бессмертных проходило по-разному. В том числе под эмоциями - очень частый процент случаев. Ничего удивительного. Вокруг него в воздухе заплясали искры. Отдельные искорки огня вдруг сливались друг с другом, превращаясь в языки пламени, пока его самого не охватило пламя, словно он стоял посреди костра.
Но он словно этого не замечал. Потому что внутри все пылало и клекотало от злобы. Застарелой злобы старых и почти забытых обид. Но которым там никто и не дал ходу, и они лежали и копились, чтобы сейчас внезапно получить выход. Которого он возможно и не хотел, но уже и не мог остановить этот процесс. Лавина пошла.
- Ты... - взгляд его горящих глаз был устремлен на Дженсона, но он будто бы одновременно видел его и не видел. Было видно, как взвились его волосы в этом пламени, но при это они совершенно не сгорали. Младший схватил Дженсона за шею, словно бы мог поднять его над землей, но вместо этого пламя с руки перекинулось на того, обхватывая огнем тоже. А еще он цедил, по-животному обнажив клыки. - Я. Ненавижу. Тебя!
На нем начали сгорать остатки одежды, но рыжий совершенно вдруг забылся в своем безумии. Сейчас он был самим воплощением своей ярости, и эта ярость должна была изжарить его обидчика заживо.
Они всегда считали его дерьмом. Жалким, маленьким, слабым. Затюканным чмом, которое по какой-то несправедливости досталось в их красивую и крутую семейку. Где все крутые, и только один выпадал из их шаблонов и грандиозных амбициозных планов. "Ничтожество", "никто", "тебе лучше жевать чем говорить". Все пинки и тычки вспомнились разом в голове, словно кроме них и ничего хорошего не было. "Какой из тебя врач?! Ты представляешь, сколько тебе надо будет учиться! Десять лет, не меньше! Да и какой из тебя врач, ты же от вида крови умрешь первый, кого потом откачивать?" Все это говорилось с таким снисходительным тоном, полным покровительственной насмешки. Если тогда он это пережил, то сейчас получить от брата... 
Сложно было заметить в этих полных пламени огня и злобы слезы, которые потекли по щекам. Они практически тут же высыхали от нестерпимого жара.

Но в этот момент их жаркую семейную сцену прервали ударом поддых. Потом еще один удар ногой, от которого он улетел аж в стену, а дальше мелкий не понял, как уже лежал мордой в пол, скрученный в болевой залом. Внезапно от боли его сознание стало проясняться. Боль в руке приходила словно не сразу, но зато как пришла, то сразу переключила все его внимание на себя.
Виктор уже держал его и приказном тоном сказал: "Лежать!"
Эш заорал от боли. Тяжелый сапог норовил будто бы сломать ему позвоночник, а чужая рука выломать руку прямо в суставе. - ААААА!!!! ПУСТИТЕ!
Виктор Хартманн казалось бы мог и без всех своих суперсил переломить его как соломинку прямо здесь и сейчас.
- Вот что бывает, если вас, идиотов, не обучить контролировать собственные силы! - сказал старший сержант. После чего он тряхнул Эша и поднял рывком, ставя на ноги. Но тот еле удержался, так как обмяк и не сразу приспособился к тому, что нужно стоять, качнувшись. - Запомните, болваны. Вы теперь биооружие!
Сержант посмотрел на Дженсона. - Даже не обгорел. Все так, как и должно быть. А теперь идите, приведите себя в порядок и остудите ваши бошки!
Внезапно место гневу наступило опустошение и смутное понимание, что же он натворил. Эш посмотрел на брата затравленно и испугано. А потом просто кинулся бегом в коридор наутек. Словно убегал от наказания. Но нет, он убегал от ужаса того, что совершил. Кое-как по указателям он нашел общую душевую, куда ввалился и забился в какую-то самую дальнюю кабинку. Сложно передать словами, какие сейчас эмоции бушевали в его душе. Но это точно был страх, очень сильный страх, который даже заглушал боль от того, что с ним сейчас сделали, она вообще словно не ощущалась. А ощущался только панический страх и стыд за свои слова и действия.
- П... П.. - слова не давались, и он еле смог выдавить из себя как-то пискливо в дверь. - Мне жаль...
Бессмысленно после подобного просить хоть какое-то прощение. Напрасно. Эти слова он запомнит навсегда. А Эш не то, чтобы хотел сказать это ему. Он говорит это не Джею, а словно своему отцу... Но... Оставалось вцепиться руками в голову и тихо рвать на себе волосы.

Виктор решил ничего не отвечать возмущению и угрозам второго рыжего, ведь действовал он согласно протоколу. Огневки в силу своих способностей считались одними из самых опасных представителей бессмертных. Потеря над собой контроля у них приводила к тому, что он переставали контролировать процесс и могли заживо сгореть сами, и отправить за собой на тот свет еще кого-то. Не только Дженсона он мог прихватить сегодня с собой на тот свет, но и остальных бессмертных здесь. Поэтому их надо было переключать и вырубать быстро.
Мог ли Эш знать, что все так обернется, а что его одежда сгорит? Да, похоже, что свою порцию позора на сегодня он превысил, и ему еще хватит на год. Для кого-то может быть сверкать естеством было нормально, он не повел бы глазом, но для младшего это была настоящая катастрофа. Как один из тех детских снов-кошмаров, где ты внезапно предстаешь пред всеми в голом виде. Эш всегда любил многослойность в одежде или через яркие цвета подчеркивать свой внешний вид, выделяя яркие элементы. А вот голышом даже на пляже не ходил. У него всегда с собой были длинные до колен шорты-плавки и гавайские или белые тонкие рубашки. Ну любил он рубашки и сорочки. Не считал он, что у него было красивое тело. Мало того, что он был ненакаченным, а рельеф был по большей части за счет того, что он был худой как глиста. За питанием Хейзов особенно следили, почему-то у бати был пунктик на счет того, чтобы они не жрали как свиньи фастфуд, ибо фастфуд для плебеев. И за каждый лишний бы килограмм с него бы сняли кожу, хотя он вроде бы не в модели записывался работать. Да даже если бы записался - ростом не вышел. Поэтому вредное хрючево по типу фастфуда для Эша всегда было что-то по типу деликатеса. Многие бы отдали все ради того, чтобы поесть с ними за одним столом в дорогом ресторане, а он иногда выбирался один для того, чтобы завалиться в кашефку в одиночестве с наушниками, сесть в углу, и заказать себе колу, бигмак, картошку фри и соусом или жаренные крылышки. Но в основном здоровое питание и активный рост при помощи гормонов все калории просто всосал в себя и сжег, поэтому младший был глистой, считая единственным у себя красивый разворот плеч.
Но это все ни в счет не шло с тем, что он сейчас сидел на корточках в углу в странной комнате, где к стенам он бы не прикоснулся чисто из брезгливости, босыми ступнями ощущая прохладу кафеля и холода мелких капель воды. Все это заставило съежиться в один комок и диким взглядом загнанного затравленного зверя озираться по сторонам из под рыжей растрепанной гривы. Его трясло и колотило как при лихорадке. У него была истерика, а пальцы на нервах царапали кожу спины, оставляя красные полосы. Но замечал ли он это? Видимо пока не разорвет себя до крови - не заметит. Чувство вины, чувство стыда сжигали буквально заживо, что физический дискомфорт казался такой далекой мелочью. 
Когда пришел брат, Эш не смог поднять на него глаза, смотря куда-то в область коленок. И челюсть как назло заклинило. Он не мог ничего выдать из себя.
Если тот сейчас решит прописать ему с ноги в рыло - значит быть посему. Он лишь вздрогнул и опустил глаза. Но судя по всему Дженсон не держал на него зла. И все равно Эшу было стыдно на него смотреть. Рыжий лишь шмыгнул носом, чтобы втянуть носом соплю, но горючие слезы все равно тяжело сбежали по щекам, заставляя ткнуть рожу в локоть и смазано стереть их.
Казалось бы, вот и все. Можно было успокаиваться. Но тут старший произносит снова слова, которые как новый триггер провоцируют новую волну гнева.
Странно, что при всем том чувстве вины, злоба все равно побеждала. Они давно своими руками вскормили и взлелеяли этого зверя в его душе. А сейчас под действием БОР-паразита он проснулся и требовал дать ему волю, он хотел почувствовать свободу.
Первые заголовки, когда БОР-паразита только открыли, а Крушения не было, гласили, что появились странные видоизмененные собаки, у которых проснулся каннибализм. Зараженные особи начинали нападать на представителей своего вида, чтобы сожрать. Кто же знал, что каннибализм является неотъемлемой частью потерянных? Где сильные пожирали слабых и раненных. По этой причине первое поколение массово начало лететь с катушек.
Внезапно эти слова произвели на Эша совершенно обратный эффект, заставляя молча подняться и выпрямиться. Он как-то странно улыбнулся, хотя это больше было похоже на звериный оскал, а потом подошел к нему вплотную, упершись в грудь, но не замечая это как невидимую преграду. Он смотрел не мигая в его глаза своими, словно желая прочесть там что-то. Или сломать ему нос. В свое время он боялся получать от старшего в рожу. Но сейчас он плохо себя контролировал. И словно наоборот, любой резкий взмах рукой стал бы для него триггером, призывающим напасть. Он словно искал этот самый повод, жаждал его.
- Все еще считаешь меня ребенком? - ух, сколько черноты и взвеси поднялось со дна. И эта взвесь затмевала разум и сознание. Хотелось дать в рожу. Так, чтобы мозги с обратной стороны вылезли. Но вместо этого он хватает его за одежду с такой силой, что костяшки враз побелели. - Все, чего я хотел от вас! Это любви!
Кулак продолжал наматывать на себя его одежду, словно между ними и так недостаточно было дистанции. Словно хотелось вгрызться зубами ему в шею, и рвать ему плоть.
- За что? - просипел он от эмоций, сдавливающих глотку. - За что вы все меня так ненавидели?
И тут его порвало. Он разжимает кулак и утыкается брату в плечо и издает сдавленный всхлип. - Единственное, чего я хотел, чтобы вы ценили меня и любили. Неужели!? Неужели это так сложно!? Вам всем всегда было плевать на то, чего хочу я! Вы смеялись надо мной. Ты знал... Ты знал, что я всегда хотел стать врачом. Но ты... Ты меня не поддержал. Ни тогда, ни сейчас! Ваш гребанный "Легион"! Легион! Легион! Слышать не могу это название! Что? Что заставило тебя сейчас опять смеяться надо мной? Ты все еще считаешь, что из меня будет плохой врач?
Нет, он хочет услышать этот ответ, видя его взгляд. Поэтому он отстранился, сглотнув сопли, и посмотрел ему в глаза. Он хотел ответа. Честного. Что даже сейчас позволяет Дженсону смеяться над ним?

Отредактировано Ash Hayes (14-02-2021 10:37:45)

Несмотря на свои эмоции, Эш учитывал, что ему говорили, и когда брат говорил, что тот высосал конфликт из пальца, младший вдруг стал успокаиваться. Впрочем, унять бурю получалось не так вот сразу. Ему нужно было продолжать в том же духе, но в этот момент Дженс делает страшную ошибку. Он начал перечислять то, что подарили Эшу. Впрочем он остудил его голову правильными слова о том, что это была ошибка. Эш умел признавать свои ошибки, и когда ему об этом говорили, начинал вслушиваться в смысл и указания, где он был неправ, чтобы докопаться до истины.
- Не жаловался. А должен был? - огрызнулся он, а потом усмехнулся, осклабился и захохотал. Безумным истеричным смехом. Причем ненастоящим смехом. На самом деле он не испытывал той эмоции, которую показывал. - А-ха-ха-ха! А я все ждал! Когда же, когда я же услышу, что меня попрекнут деньгами! Аха-ха-ха! Если вы думали купить мою любовь деньгами, то не выйдет! Если это так принципиально, я верну тебе все деньги и все, что у меня есть, тебе на счет. И после этого мы с тобой рассчитаемся. И после этого ты исчезнешь из моей жизни. Забирай и катись. Устроит тебя такой вариант?
Он развел театрально руками, показывая, что у него настолько нечего брать, что даже одежды на себе не было. Это какое-то горькое торжество. Очень горькое, похожее на пьяный угар. В этом споре нет победителей. Есть только два израненных и брошенных брата. И когда он услышал Джея, то горько выдохнул. Он опустил взгляд и повернулся к смесителю, включая горячую воду.
Но вместо горячей его обдала ледяная, заставив вздрогнуть и быстро завернуть обратно. Впрочем его уже достаточно окатило, чтобы он намок.
Увы, он ничего не мог сказать на это. Хотелось обнять Джея и утешить, но нужна ли ему его забота и доброта? Почему-то была уверенность, что его пошлют с его фальшивой заботой. Рыжий лишь шмыгнул носом и вздохнул, а потом закусил губу, икнув. Тот поднял слишком сложные темы. И однозначно ему нечего было сказать. Все, что он бы сейчас не сказал, выглядело бы как эгоизм или равнодушие. Но ему правда не было все равно, просто...
- У тебя есть нож? - спросил он брата. Впрочем, не рассчитывая, что тот у него есть, мелкий взял в руки бритву, рассматривая ее перед собой. Ему нужно было лезвие или что-то острое. Вот только непонятно, что конкретно он собрался делать. Тот сейчас так подозрительно и напряженно молчал, что проникнуть в его сознание и прочитать не представлялось возможным.

- Отлично, наконец-то ты меня теперь понимаешь, - холодно ответил ему Эш и посмотрел на их отражение в небольшом зеркале. увидел, как Джей уходит. Ну и пусть катится! Если его не услышали словами, то сейчас он наглядно продемонстрировал, что значит быть изгоем в собственной семье. Вообще ему нужен был нож для другого. Для начала нужно было помыться. Мыться в ледяной воде было тем еще удовольствием, но она хорошо остудила ему голову, а потом вернула самообладание. Переодевшись в одежду, Хейз пошел тренироваться и готовиться. Он пошел учиться. Впервые одел и попробовал вуаль, каждые два часа пробовал применять свои способности. К счастью, ему не нужно было учиться еще и стрелять. Он умел, оставалось лишь продемонстрировать этот талант их новому куратору, чтобы получить "допуск" в их новой зачетке жизни.
В казарму он вернулся только под вечер. Вымотанный донельзя. И... С короткими волосами. Вот для этого он и просил ножик. Ему хотелось срезать свои патлы. Для этого он затянул их в тугой жгут и просто рубанул под основание. Какое-то время полежав  в ладони, его волосы обратились в пыль и исчезли. Похоже, что когда им будет отрывать конечности, они не станут просто вот так валяться. А тоже исчезнут и обратятся в пыль, лишившись связи с их сердцем - органом, куда и внедрили БОР-паразита. За сегодня он постарался впитать в себя как можно больше. Чтобы...

- Джей... - обратился он к нему уже в казарме. Как же было трудно начать этот разговор. Эш сейчас не отказался от возможности телепатии или эмпатии. Чтобы взять этот клубок из себя и положить в голову брату, чтобы тот сам разобрался без этих вот слов. Увы, чего не было в их новых способностей, того не было. Да и когда сумел сказать гадости, сумей сказать и что-то хорошее. Поэтому он сейчас осторожно пытался прощупать почву, готов ли старший к разговору или нет. - Джей...
Выдохнул. Увы, он не мог сказать "прости" или "извини", потому что не умел извиняться за правду. Это были его чувства. Сказать "прости" означало полностью отменить их. Но он не мог отменить их. Зато наверное мог примириться с Джеем.
- Я... Мне жаль. Я знаю, что значила для тебя наша компания. Она была для тебя всем. Да, звучит как... Кхм, я  не то хотел сказать. Я.. я..
Правда было сложно подобрать слова и толкнуть хорошую речь. В отличие от брата он не был оратором. Но по его печальным глазам было понятно, что он не врет и сожалеет. Он так и не высказал свою мысль о том, что считает Дженси крутым. Вот он пожалуй единственный, кто может и мог бы продолжить их дело. А Эш... Он знал себя. У не было ни хватки, ни умения давить и договариваться... Максимум он мог бы вести бухгалтерию и быть подкованным в юридических вопросах, но это его максимум на это поприще.  - Мы оба с тобой потеряли все. Я совру, если скажу, что я сожалею о том, что я потерял "Легион", но мне жаль, что его потеряли мы. Все мы. И... - горький комок в горле. - Папу с мамой...
Он сел перед ним на корточки, чтобы быть на его уровне и продолжил. - Когда я проснулся, я вдруг понял, что не хочу жить. До тех пор, пока не увидел тебя. Я не дурак, я понимаю, если их нет рядом... Значит их уже и не будет с нами. И не стану тешить себя надеждой... Иначе она меня убьет. Но я точно знаю, чего бы они хотели.
Парень протянул руку и осторожно коснулся его колена. - Они не хотели бы, чтобы мы пропали. Нам нужно приспособиться и научиться выживать в этом новом мире. Нам не собрать на этих руинах старое. У нас с тобой теперь только один путь - вперед. И как в той жизни я не хочу быть тебе обузой... Я хочу научиться. И если мои новые силы помогут мне тебя защищать, если я на это сгожусь, я сделаю все, чтобы научиться этому. Не потому, что я хочу стать врачом. Но если я смогу быть полезным и нужным для тебя, я должен стать сильным. Потому что без тебя мне и жить незачем.
После чего он просто выпрямился. - Ты нужен мне. Очень нужен. Не бросай меня здесь одного. Я не буду тебе обузой. Обещаю.
Здесь - он имел в виду не место, где они возродились, а этот мир.
Не став дожидаться реакции, он просто полез на свою койку сверху, понимая, что Дженсону будет "приторно" с его пафосной речи. Как было притерно их отцу, когда он пытался объясниться. Эш старался говорить, но он не умел говорить иначе. А раз его слова вызывали лишь недоумение и убежденность в неискренности, то потом он перестал говорить. И просто стал огрызаться. Зато искренне огрызаться.