Эш выглядел потерянным. Он почти двое суток на ногах, последние из которых - непрерывные бои. Он словно будто бы вернулся опять в ту войну. С Королевой.
Похоже, что когда он потерял сознание от боли, он случайно "проспал" все самое интересное. И лучше бы он не просыпался.
Он увидел собственного отца. Родного. Живого.
Это было похоже на сон. Сон, в котором он мог прильнуть к нему, прижаться. Но вместо этого услышал горькие слова. "Мусор". "Ничтожества".
"Лучше бы ты оставался мертвым".
Но ладно Эш. У них с папаней всегда были натянутые отношения. А вот Дженсон... Для него их отец был всем. А он просто отказался от них. И сейчас не получилось бы торжествующе сказать "я всегда знал, что он урод". Хотя Эш пытался это донести, его не слышали. Да и он надеялся, что был неправ. Как же было бы лучше, окажись он неправ.
Стемнело.
Хейз-младший просто плелся за остальной группой. Потрепанной, несчастной и замученной. Слишком печальные были последствия. Как он понял, Вуд пожертвовал собой, став фактически потерянным. Сыворотка спасла его... Но до конца ли? Просканировав его, он понял, что все плохо. Но оставалась надежда, что все закончится хорошо.
Рыжий перевел на девушку замученный взгляд и рассеяно кивнул. Не потому, что он был согласен, а просто не знал, что выдать и что сказать. Он еле различал дорогу назад. Потому что они по ней не шли. Джек и Ева оставили их, и теперь они возвращались как и прежде - отрядом Гончих.
- После увиденного ты станешь одной из "Гончих". Теперь мы будем работать и видеться постоянно. - Постарался выдать он светлую эмоцию, но внутри все было слишком пусто, а голос звучал чуть хрипло и бесцветно. Словно сипел. Но, поправив ремни оружия, висевших на плече, он взял ее за руку, сжимая ладонь в своей ладони.
В принципе, он уже потерял семью и прошлого. Он его лишился в том крушении и похоронил. В принципе, ничего для него не изменилось. Теперь у него новая другая жизнь и другая семья. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.

- Хех... Ты так-то выше меня по званию, - отвлекается Хейз от своих мрачных мыслей. Нет, звания - последнее, что его сейчас беспокоило. Хоть до полного разжалования в рядовые и сослание на самые грязные работы.
Плевать.
На все плевать. 
Плевать!
У него теперь появилась личная мотивация сражаться с оппозицией. Именно сражаться. Если до этого Эш был индифферентен к вопросам пропаганды, которую творили их противники, считая это не более, чем рутинной работой, на которую надо ходить и без колебаний просто исполнять, то теперь...
- Ты слишком добра ко мне, - через маски сложно видеть, но все равно Эш на мгновение просветлел. Добра... Добра к нему как... Та Ева. Почему он вдруг подумал про напарницу Джека - непонятно. Но... Теперь он понял, что те были похожи.
В какой-нибудь другой раз он наверное высказался, что нельзя быть такой доброй и доверчивой, но сейчас он нуждался в этой теплоте. Преданный, униженный до крайности в глазах бывшей семьи, он не чувствовал себя героем. На пересохших губах оставался вкус горячи и гнили.
Нуждался в ней, а потому сильнее стиснул ее ладонь и боднулся лбом, прижавшись к её виску. - Спасибо...  Старожилы сейчас обидятся за такие слова.
Это была шутка почти сквозь слезы. Нет, Хейз не заплачет. Он даже попытался пошутить. Но шутка это была горькая. Как и горька была правда мира. Нет, не хотелось думать на тему, а что если Мидо прав.
Эш озвучивает другой вопрос вслух.
- А что будем делать, когда у нас закончатся расходники к Королеве? - Это почти риторический вопрос. Наверное сейчас крайне неуместный, но Эш обязан был его спросить. Теперь у него все сложилось. Бессмертный это сосуд временный, который хранит в себе реликвию Королевы. И не все являются совместимыми. Поэтому... Что будет потом?

Отредактировано Ash Hayes (20-09-2021 09:18:22)

Остальные как-то отморозились и ушли от ответа, заданного Эшем. И их можно было понять. Все устали, раненные, перебитые. Возвращаются назад, неся раненных. Во-вторых, многие из них жили простым принципом, описанным еще в книге Унесенные Ветром "я подумаю об этом завтра".
Хорошо, что материал Собора - белый камень. В ночи он хоть и не светился, но прокладывал границу между кромешной тьмой, в которой можно было разбиться, и тонкой кромкой поверхности.
Эш усмехнулся. "По-пацански". Слово то какое. Немного неожиданно было его услышать от девушки, занимавшейся фигурным катанием. Рыжий бросил взгляд на Лефти, которая его погладила по волосам.
Иногда нужно подумать о человеке, что он умер. Вот так просто, хоть он и жив. Это по крайней мере не бередит душу. Пусть тот его любимый, их любимый с Дженсоном отец умер. А кто был этот бессмертный? Какая уже разница. Пусть этот папашка заберет все плохое от их отца. А их добрый и порядочный отец погибнет тогда, при крушении.
- Ожесточение... - сил разговаривать особо нет. Где та грань, когда ты, преисполнившись человеческого дерьма, подстав, предательств и грязи, теряешь веру в других? Как сохранить ту самую человечность, которая теряется не только от возрождений, но и пережитого?
Взглянув на Бастиана, Лукаса, Кавасиму он вдруг понял, чему ему так не хватало - закалки той старой школы. И нет, закалки вовсе не боевой, а закалки дружбы.
Хейз не умел так дружить. У него не было друзей. И кроме брата, у него никого не было. Нити отношений были слишком тонкими и лопались незаметно. Даже без боли. Не было чего-то такого прочного и фундаментального, что могло бы устоять не только при Великом Крушении, но и в сердце.  Это выглядело может быть странно, но...
Он хотел бы научиться этому. И вот сейчас, кажется, у него появился шанс начать.
- А переезжай жить ко мне, брательник от меня все равно свинтил, - полушутливо, полусерьезно. Он не на секс сейчас вовсе намекал. И вряд ли в ближайшее время у него в принципе будут мысли в ту сторону. Просто хотелось любить и дарить ту самую любовь. В нем слишком много нерастраченного огня и теплоты.
Хейз всегда был самовлюбленным эгоистом, и этот огонь сжигал его самого в первую очередь. Пришло время наконец-то отдать его другим.